motoden.ru

Жизнь коротка. Обычно она длится не дольше часа. В редких случаях день, или два. И это не шутка. Человек со всем своим багажом на самом деле – просто воспоминание, последовательно ускользающее в непрерывном «сейчас» (о природе времени еще скажу). Но главное – то, кому эти воспоминания грезятся. Познавшие истину, называет это «существо» зрителем.

Иллюзия прожитого – серьезна, и потому кажется реальной. Просто мы покупаемся на серьезность. Вполне может быть, что ваша жизнь началась… да вот только что и началась! И явственная память о начале чтения этого текста – это такая встроенная иллюзия, которую, если разобраться, даже никак не пощупать. Но мы продолжаем покупаться… Ведь так тревожно терять опоры…

Жизнь коротка, и те десятки лет, что вы прожили в этом теле – просто воспоминание, которое длится те пять минут, что душа не помнит себя, будучи погруженной в иллюзию ограниченности. Речь о пяти минутах по земному летоисчислению! Здесь никто не живет годы. Здесь вы пребываете крошечными урывками, каждый раз уверенные, что за вашей спиной в реальном прошлом – долгие годы. И это переживание себя как долгожителя длится те самые пять минут.

Где-то в неуловимом промежутке между видящим и видением существует такая психическая «штуковина», которую мой разум назвал словом ИМОВАТОР. И вот, этот самый ИМОВАТОР как раз и является той составляющей, что раскачивает контрасты страдания и счастья. ИМОВАТОР работает за счет беспамятства. Зритель, блаженствуя силой своего видения (других сил у него нет), попросту забывает, о том, как силой своего видения ради этого блаженства страдал.

И где-то в неуловимом промежутке между видящим и видением нечто начало догадываться, что такое беспамятство ИМОВАТОРа – самая пагубная вещь в существовании. А потому… свершается озарение с восстановлением памяти. Таков путь. ИМОВАТОР из глубокого сна орет самому себе спящему и снящемуся, чтобы очнуться от собственного беспамятства.

Но зритель своей свободе не радуется (речь, конечно совсем не о земной радости), пока не имеет возможности сравнить ее с чем-нибудь ограниченным. Человеческая жизнь, полная таких вот ограничений, как раз за этим и существует – чтобы быть для зрителя эталоном непрерывной незавершенности, на фоне которого зритель познает собственное совершенство.

© Игорь Саторин

А бывает и такое, что зритель по неясной человеку причине начинает увлекаться его конкретной жизнью, словно сериалом, будто желая раскрыть себя этому наблюдаемому персонажу человеческой мелодрамы, что вечно выступает от имени «я».

Иногда, прожив пять минут в теле какого-нибудь усердного аскета-отшельника, зритель переключается в комнату событий, где моделирует исполнение всех подавленных этим аскетом желаний. Иногда надо просто дочистить вторую картофелину, памятуя о проблемах на работе, чтобы собрать пыльцу радости свободы и от этой унылой иллюзии. Иногда зритель заходит в тело постящегося христианина, мечтающего о куриных крылышках, чтобы затем в другой пятиминутке их с удовлетворяющим упоением слопать. Иногда зритель может оказаться в теле перевозбудившегося парнишки, умирающего от невозможности вцепиться в прошедшую мимо по людной улице девочку, чтобы потом, ну, сами понимаете… Или вот, как сейчас – за чтением progressman.ru…

Вы прочитали отрывок, вырезанный из романа «Механический Бог». Скачать роман можно на этой странице.

И все это – в рамках очередной пятиминутки кина для души.

Другие тексты по этой теме:

Он беспредельно свободен. Он имеет все, что захочет. Всегда.

Но чаще всего зритель выбирает проживать убивающие радость моменты той самой нормальной жизни, где не происходит вообще ничего необычного, кроме ощущения затянувшегося на годы серого тоскливого быта. После таких вот «нормальных» минут собственная безусловная свобода каждый раз раскрывается блаженно-волшебным чудом!

А после… зритель радуется полученному опыту, и по желанию переключает каналы. Ничто из человеческой жизни не выходит за пределы этих пяти минут. Перерождение и сансара со всеми самыми драматическими упущениями – в рамках этой иллюзии. Это лишь форма радости зрителя за свою неизбежную свободу.